Игорь Северянин. Чайковский (1926)

«Есть одно место в Южной России, которое я не променяю ни на какие другие в мире – это местечко Каменка… Я люблю в ней ее прошлое, она овеяна для меня духом поэзии; образ Пушкина витает предо мною; все здесь настраивает на поэтический лад» – эти слова Петра Ильича Чайковского как нельзя лучше отражают трепетное отношение великого композитора к тихому, поистине райскому уголку былой Киевской губернии Российской империи, где ему суждено было провести немало счастливейших дней. Там гениальный музыкант надолго обрел радость общения с близкими людьми, душевный покой и семейный уют, которых ему всегда не хватало в суетливой столичной жизни. Как об этом не вспомнить ныне, в год 170-летия со дня рождения великого русского композитора.

«В Каменке…– писал он, – я нашел то ощущение мира в душе, которое тщетно искал в Москве и Петербурге. (…) Никогда за границей даже среди самых выразительных красот, роскошных южных краев я не находил тех минут святого восторга от созерцания природы, который выше даже, чем наслаждение искусством».

Там, в доме горячо любимой сестры Александры Ильиничны – милой Сани и ее супруга Льва Васильевича Давыдова, сына известного декабриста, композитор живал смолоду – ежегодно, подолгу и побывал в последний раз почти уже в канун своей безвременной кончины

И пусть с той поры минуло почти полтораста лет, пусть многое, что радовало его взор в тех краях уже стерто беспощадным катком истории ХХ в., благоговейное отношение нынешних жителей райцентра Каменка Черкасской области Украины к памяти Чайковского не подвластно никаким временным катаклизмам.

1

Петр Ильич впервые приехал в Каменку летом 1865 года, вскоре после успешного окончания Петербургской консерватории, отмеченного награждением большой серебряной медалью. В ту же пору 25-летний композитор получил приглашение стать профессором новорожденной Московской консерватории и уже начал своеобразное «восхождение» на мировой музыкальной Олимп. Ведь чудные мелодии его «Характерных танцев» («Танцев сенных девушек») зазвучали тогда в Павловске под управлением самого Иоганна Штрауса!

Каменка произвела на Чайковского чарующее впечатление. Семейство Давыдовых ему чрезвычайно понравилось, тем более что с некоторыми из новых родственников он уже познакомился двумя годами ранее в Петербурге. Тогда Сашенька (обвенчавшаяся со Львом Васильевичем в 1860-м) уже была матерью двух очаровательных девчушек-погодок: Танюши и Верочки, а к моменту прибытия Петра Ильича в Каменку воспитывала и третью малышку – Аннушку.

Александра и Лев Давыдовы

«Вся прелесть здешней жизни, – писал позднее Чайковский своему другу и покровительнице Надежде Филаретовне фон Мекк, – заключается в высоком нравственном достоинстве людей, живущих в Каменке, т. е. в семействе Давыдовых вообще. Глава этого семейства, старушка Александра Ивановна Давыдова, представляет одно из тех редких проявлений человеческого совершенства, которое с лихвою вознаграждает за многие разочарования, которые приходится испытывать в столкновениях с людьми. Между прочим, это единственная, оставшаяся в живых, из тех жен декабристов, которые последовали за мужьями в Сибирь. Она была и в Чите, и в Петровском заводе и всю остальную жизнь до 1856 года провела в различных местах Сибири. Все, что она перенесла и вытерпела там в первые годы своего пребывания в разных местах заключения вместе с мужем, поистине ужасно. Но зато она принесла с собой туда утешение и даже счастье для своего мужа. Теперь это уже слабеющая и близкая к концу старушка, доживающая последние дни среди семейства, которое глубоко чтит ее. Я питаю глубокую привязанность и уважение к этой почтенной личности».

В 1826-м супруга Александры Ивановны – героя Отечественной войны 1812 г. отставного полковника Василия Львовича Давыдова арестовали и осудили за активное участие в декабристском движении. Как одного из лидеров тайного Южного общества дворянских революционеров и руководителя Каменской управы декабристов, его сослали в Сибирь на 20-летнюю каторгу, со временем сокращенную императором Николаем I до 13-летнего срока. Позднее Давыдов жил на поселении в Красноярске и скончался менее чем за год до амнистии ссыльным декабристам, объявленной 26 августа 1856 г. в день коронации нового императора Александра II. Его старший сын Николай, служивший офицером в Преображенском полку, поначалу не мог уделять внимания покинутой отцовской усадьбе, и та пришла в изрядный упадок. Но по выходе в отставку он активно занялся возрождением имения, в чем ему изрядно помогал младший брат Лев. Шурин Петра Ильича был совладельцем и одновременно главным управляющим каменским поместьем. Он проявил недюжинные способности в организации хозяйства и к моменту женитьбы на Александре Ильиничне Чайковской уже превратил его в прекрасное доходное предприятие.

Первое лето Петра Ильича в Каменке было наполнено светлыми событиями и впечатлениями. Счастливая семья сестры стала для него наибольшей радостью.

«…Сестра моя вместе со своим мужем, – писал композитор фон Мекк, – составляют живое опровержение того мнения, что безусловно счастливых браков нет. Они… живут… в таком абсолютном единении двух душ, что между ними разлад немыслим даже в мелочах… Их счастье до того совершенно, что иногда делается страшно за них. А что, если судьба приготовит им один из тех сюрпризов, которые иногда падают как снег на голову в виде болезни, смерти и т.п.? Как бы то ни было, но созерцание этого ничем не нарушаемого и прочного (насколько, вообще, может быть прочно все земное) счастья, – весьма благотворно действует на человека, недовольного жизнью».

Чайковский в первые годы поездок в Каменку

Здесь Чайковский, увы, оказался невольным пророком, но скорбные времена для семьи Давыдовых начались еще очень нескоро. Пока же в свои первые каменские месяцы он любил подолгу слушать рассказы Александры Ивановны о славных временах, когда в Каменку приезжал Пушкин, друживший с Василием Львовичем, и когда там собирались декабристы.

Сестра Чайковского, как и сам Петр Ильич, была добрейшей душой. Маленькая, хрупкая, она была наделена не только добродетелями духовными, но и большой энергией. За три года до замужества шестнадцатилетняя Саня вынуждена была взвалить на себя все заботы о домашнем хозяйстве большой семьи Чайковских, проявляя изрядную решительность во всех делах. За добрый нрав и кротость ее тогда называли Ундиночкой и Солнышком. Брата она боготворила и очень близко принимала к сердцу все, что касалось ее дорогого Петруши.

Младший племянник Чайковского Юрий Львович Давыдов вспоминал: «Она говорила, что, будучи совсем еще маленькой, считала лучшими минутами, когда, забравшись с ногами на кресло и свернувшись калачиком, слушала, как Петя импровизировал… Свое убеждение в гениальности Петра Ильича Александра Ильинична сумела внушить своему мужу, его матери, сестрам и, конечно, своим детям… Для нее муж, дети и брат Петр были самыми дорогими существами, и невозможно сказать, кого она любила больше…»

Правда, во взаимоотношениях брата с сестрой бывали и печальные моменты. Так, Саня глубоко скорбела по поводу безответной любви к Чайковскому со стороны Веры Васильевны, младшей сестры ее мужа, зародившейся тем же каменским летом 1865-го и весьма усилившейся в последующий период. Александра очень желала, чтобы брат женился на ее золовке. Но три года спустя тот сообщил сестре, что брак для него немыслим из-за усталости и невозможности стать во главе собственной семьи. Чайковский признался ей тогда, что действительно мечтает о блаженной, преисполненной тихих радостей жизни, но такая жизнь видится ему только около нее, его милой Сани: «В какой форме совершится мое присоединение к твоему семейству – этого еще не знаю: буду ли владельцем хутора в твоем соседстве или просто буду твоим нахлебником – решит будущее. Несомненно то, что для меня немыслимо будущее блаженство без тебя».

Эти мечты осуществились. С той поры, за малым исключением, каждое лето Чайковский проводил у сестры. Каменка стала для него тем единственным местом, которое он долгое время мог называть своим домом. И называл. Когда Петра Ильича спрашивали, куда он собирается ехать, то, если речь шла о Каменке, он неизменно отмечал: «Еду домой». Тамошний дом Давыдовых надолго стал и его домом.

Поначалу Чайковскому отвели постоянную комнатку во флигеле.

Флигель Давыдовых («Зеленый домик»)

Весной же 1878-го, когда число обитателей большого дома весьма возросло, а летом предстоял изрядный наплыв новых гостей, то во избежание тесноты шурин снял композитору маленькую хату в две комнаты. Лев Васильевич также приобрел ему пианино. Здесь Петру Ильичу никто не мешал отдыхать и работать.

«Сестра, – писал тогда довольный композитор, – приготовила мне милое и совершенно отдельное помещение. Я буду жить в очень чистенькой, уютненькой хатке… с видом на село и на извивающуюся вдали речку. Даже инструмент достали и поставили в маленькой комнатке рядом со спальней. Заниматься мне хорошо будет».

К этому времени у Тани, Веры и Ани Давыдовых появились еще младшая сестричка Наталья и три брата – Дмитрий, Владимир и Юрий. Но, несмотря на многочисленность давыдовского семейства, каменское общество, в отличие от всех других компаний, в которых Чайковский всегда ощущал тягость, было для него желанным и легким. Кроме четы Давыдовых и их родни, важную роль там играли внук декабриста Иосифа Поджио управляющий главной конторой каменских имений Владимир Андреевич Плесский, а также его сестра Наталья Андреевна. Умный и начитанный Плесский был прекрасным собеседником. Со своей добрейшей сестрицей, близкой подругой Александры Ильиничны, они были активными участниками щедрых давыдовских застолий и домашних спектаклей, неизменным режиссером которых являлся Чайковский, с детства любивший театральное дело. В его постановке гоголевской «Женитьбы» Наталья Андреевна успешно сыграла Агафью Тихоновну. Своим добрым нравом эта женщина оказывала хорошее успокаивающее воздействие на импульсивного Петра Ильича, который посвятил ей очень известную фортепианную пьесу «Ната-вальс».

Личное пианино Чайковского –
подарок Л.В. Давыдова

Конечно, в то летнее время, которое Чайковский проводил у Давыдовых в Каменке, а также приобретенном ими по соседству имении Вербовке, впечатлений и развлечений хватало. Но необходимо заметить, что композитор там не только отдыхал, но много, вдохновенно и весьма плодотворно работал.

В Каменке полностью или частично было написано около 30 произведений. Среди них, в частности: Вторая (1872), Третья (1875) и Четвертая (1978) симфонии, знаменитый цикл фортепианных пьес «Времена года» (1875-1876), Итальянское каприччио и Торжественная увертюра «1812 год» (обе – 1880), Литургия Св. Иоанна Златоуста (1878) и Всенощное бдение (1881), другие сочинения. Здесь он работал над операми «Опричник» (1870-1872); «Кузнец Вакула» (1875), позднее переделанную в «Черевички» (1885), «Евгений Онегин» (1878), «Орлеанская дева» (1879), «Мазепа» (1883), а также над балетами «Лебединое озеро» (1877) и «Спящая красавица» (1889).

Титульные листы первых прижизненных изданий произведений Чайковского, сочинявшихся в Каменке

При сочинении Второй (т.н. Украинской) симфонии Чайковский использовал три народные песни. В первой части – украинский вариант песни «Вниз по Волге-матушке», которая в ту пору еще не была идентифицирована в записях или коллекции; во второй – русскую песню «Пряди, моя пряха», а основой для финала стала украинская народная песня «Журавушка». Чайковский шутил, что «настоящим автором» последней являлся… Петр Герасимович Козидуб – старший управляющий имением Давыдовых в Каменке. Этот человек имел привычку часто напевать «Журавушку», причем, по словам композитора, делал это довольно «скверно».

Песня «Сидел Ваня на диване», также услышанная Чайковским в Каменке, стала главной темой медленной части его любимого Первого струнного квартета (1871).

Семейство Давыдовых стало и первыми слушателями волшебных мелодий оперы «Евгений Онегин». «Вчера вечером я сыграл своим всего «Онегина». Впечатления для меня были самые благоприятные», – писал по этому случаю композитор.

Всех семерых сестриных детей, Петр Ильич обожал и баловал, как своих родных. Ни один из членов семьи никогда не был обделен его подарками, которые он привозил во множестве, а уж дети были особым предметом воздаяний. В письмах Петра Ильича, которые он писал в Каменку, мы только и читаем восторги о милой Танюрке, Веруше и Анюте, встречаем поклоны и поцелуи Бебе или Бобу (так называли Владимира) и Уке (Юрию). Почти в каждом письме он вспоминал об их проказах и забавной болтовне.

Читать дальше>>

© Евгений ГОРОХОВСКИЙ

Источник: Русское Единство