Четырехлетний Имре поклонялся „храму искусств», выросшему по соседству. Если он находился не в театре, то, значит, его можно было найти дома, в музыкальной комнате. Забившись под рояль, он слушал, как разыгрывала музыкальные экзерсисы его сестра Вилма.

Но в ту пору юный певец рапсодий вовсе не помышлял о карьере музыканта. Он мечтал стать портным. В шестилетнем возрасте Имре изменил свои планы: теперь он вознамерился осчастливить соотечественников не новыми платьями, а отстаиванием их юридических прав.

Имре усиленно занимался в двух школах - в гимназии и в музыкальной школе, - но, едва улучив свободный часок, тотчас же садился к роялю разучивать сочинения Шумана и Шопена. Музыка завораживала, пьянила его. Во время летних каникул его чуть ли не силком приходилось оттаскивать от рояля и усаживать за обеденный стол. К концу каникул руки у Имре разболелись до такой степени, что каждый удар по клавишам доставлял ему невероятные мучения.

Имре исполнилось пятнадцать лет, когда весною 1898 года он впервые выступил перед публикой с Фантазией Моцарта ре-минор. В концертном зале присутствовали и корреспонденты, дабы в своих критических отчетах подвергнуть оценке способности юного музыканта. Имре выглядел столь маленьким и щуплым, что газеты восторженно отметили дарование „двенадцатилетнего музыканта”.

В последние годы учения ему приходилось трудиться с двойной нагрузкой, отдавая преимущество гимназии:

родителям хотелось, чтобы сын непременно получил аттестат зрелости. Имре выполнил это родительское желание, блестяще сдав все экзамены.

Однако лишь теперь началась для него поистине двойная жизнь. Подчинившись родительской воле, он поступил на юридический факультет Будапештского университета, проучился там восемь семестров, сдал все необходимый экзамены и не дотянул лишь до степени бакалавра.

Но и это было большим достижением, если учесть, что параллельно он с полной нагрузкой учился в Академии музыки. Занятия музыкой требовали столько времени и сил, что о написании диссертации и думать не приходилось.

Семья поощряла его занятия юриспруденцией, давая деньги на карманные расходы. Суммы были не бог весть какие, но Имре этого хватало. А для того, чтобы учиться музыке, он должен был сам изыскивать материальные возможности. Играть на рояле он не мог - подвели руки. Он стал писать критические статьи в ежедневную газету.

Цикл на стихи Людвига Якубовски - первое, изданное в 1902 году, музыкальное сочинение Имре Кальмана. За первой работой последовали другие. Среди них главное произведение, с которым он связывал все свои надежды, - „Сатурналии», поэмы для большого симфонического оркестра.

29 февраля 1904 года состоялось первое исполнение симфонии Имре Кальмана - в будапештском Королевском оперном театре, на концерте выпускников композиторского отделения Академии музыки. Впрочем, первое исполнение стало и последним. Все же Кальман считал именно этот день началом своей музыкальной карьеры. С тех пор он свято верил, будто високосные годы сулят ему удачу, а уж 29 февраля - день особого благополучия.

Адвокатская же карьера Кальмана не сложилась. Имре Кальман опять зажил двойной жизнью, с той только разницей, что по утрам он уходил не в адвокатскую контору, а в редакцию. Его встретили там с распростертыми объятиями и предложили должность музыкального критика с жалованьем 70 крон в месяц.

На следующий год Кальман удостоился премии Роберта Фолькмана, присужденной ему будапештской Академией музыки. Материальные размеры премии позволяли провести шесть недель в Берлине. Имре воспользовался этой возможностью, чтобы предложить свои сочинения немецким издательствам вслед за „Сатурналиями” им была создана очередная симфоническая поэма - „Эндре и Иоганна”.

Однако издателя для этих опусов не нашлось ни в Берлине, ни в Лейпциге, ни в Мюнхене, куда заехал Кальман по пути на родину.”Выходит, мои симфонии не нужны миру? Дело кончится тем, что я решусь на отчаянный шаг, возьму да и сочиню оперетту!”- с досады острил Имре и сам смеялся громче всех Опуститься до оперетты! Обладатель премии Роберта Фолькмана, достойный ученик профессора Кеслера, он глубоко презирал сей легкомысленный жанр.

Однако обстоятельства сложились так, что вскоре Кальман „докатился”до оперетты. Должно быть, идея витала в воздухе. Иоганн Штраус и Миллекер - великие пестователи жанра - почти десять лет покоились в могилах. И вдруг оперетта возродилась вновь.

Имре снял дешевую комнату на чердаке в Кройсбахе под Грацем, чтобы работать без помех. Там-то и сочинил он свою первую оперетту „Осенние маневры”. Премьера прошла 22 февраля 1908 года в Будапеште с невероятным успехом. Публика без устали аплодировала, вновь и вновь вызывая исполнителей на сцену.21 января 1909 года состоялась премьера в театре „Ан дер Вин”Венская публика встретила оперетту Кальмана с таким же восторгом.

В апреле того же сезона оперетта была поставлена в гамбургском театре, а несколькими неделями позже состоялась ее премьера в Берлине.

Ровно через год и один день в элегантном „Иоганн Штраус-театре”прошла премьера очередной оперетты Кальмана. Текст ее принадлежал перу двух опытных либреттистов, а действие происходило в той среде, которая была знакома Имре с детства: в Венгрии, на степных просторах. Были тут и сцены из цыганской жизни, и цыганские песни.

Имре, верный своей натуре, был настроен пессимистически. На этот раз и один из либреттистов, Фриц Грюнбаум, не в силах был подавить дурные предчувствия. ”Нравится мне вся вещь, - определенно нравится, - старался он утешить себя и своего соавтора Юлиуса Вильгельма, - вот только этот вальс „Грюнбаум обреченно махнул рукой.

Премьера новой оперетты Кальмана состоялась 11 октября 1912 года пресловутый вальс - вопреки всем колебаниям - решено было оставить. На следующий день мелодию эту распевали на каждом углу: успех был подобен взрыву бомбы. Грюнбаум в недоумении пожимал плечами, но теперь вид у него был вовсе не унылый.”На то она и бомба, что никогда не знаешь, взорвется или нет», - твердил он в свое оправдание

До начала Первой мировой войны Имре написал еще одну оперетту - „Маленький король”. Она едва вытянула на вежливые аплодисменты. В поисках „своего”либреттиста Кальман пробовал разных авторов.

Постепенно сложились отношения с двумя парами литераторов: Лео Штейном и Белой Йенбахом, а впоследствии с Юлиусом Браммером и Альфредом Грюнвальдом. Творческое содружество Имре с этими либреттистами принесло ему наибольшие успехи.

В начале войны Имре работал одновременно над двумя произведениями: легкой, веселой „Барышней Жужей” и над другой опереттой, которой либреттисты пока что дали условное название „Да здравствует любовь!”. Премьера „Барышни Жужи”состоялась в Будапеште 23 февраля 1915 года и была встречена публикой довольно прохладно. Однако переименованная в „Мисс Весну», она вскоре покорила сердца американцев.

Текст оперетты, прославляющей любовь, вышел из-под пера Лео Штейна и Белы Иенбаха. Штейн считался почетным патриархом либреттистов, и работа с опытным мастером такого крупного масштаба действовала на Имре умиротворяюще. Однако стоило ему узнать дату премьеры, как от его душевного спокойствия не осталось и следа.

„О Боже, только не тринадцатого!»Но „Иоганн Штраус-театр», несмотря на все протесты Имре, назначил премьеру именно на тринадцатое число. Все билеты на премьеру были распроданы. И все же представление не состоялось:

комический актер Йозеф Кениг потерял голос, и спектакль в последний момент отменили.

Имре не успокоило и назначение новой даты. Он был твердо убежден, что оперетта с треском провалится: переносить премьеру - дурная примета. Хотя новое число выглядело вполне благопристойно - 17 ноября.

Однако последующие факты опровергли все пессимистические предположения Имре. Вену захлестнул поток мелодий из новой оперетты. Премьера „Королевы чардаша” состоялась в самый разгар войны, но ни фронтовые окопы, ни пушечная канонада не помешали оперетте проникнуть и в Россию, и в Америку.

Разумеется, ни композитор, ни авторы текста от этого не разбогатели: Россия уже воевала с Австрией, да и Соединенные Штаты вскоре тоже вступили в войну.

Заокеанские поклонники Имре сделали попытку вызволить его из зоны военных действий. По просьбе антрепренера Сэведжа вашингтонское правительство изъявило готовность переправить Имре за океан. Однако Кальман не стал даже обдумывать это предложение: слишком много несчастий обрушилось на него сразу.

Глубоко потрясла его смерть старшего брата Белы, а тут и отец свалился: диабет не сулил ни малейшей надежды на выздоровление. Подруга Кальмана Паула Дворжак (она была старше Имре на десять лет) в начале войны в результате болезни оказалась прикованной к инвалидной коляске.

Как известно, лучшее средство от тоски - работа. Исписывая одну за другой нотные строки, Имре забывал обо всем на свете. Он создает яркие, зажигательные мелодии. Одна из оперетт той поры - „Фея карнавала», - в сущности, является переработанным вариантом „Барышни Жужи”.

Премьера оперетты состоялась 21 сентября 1917 года в „Иоганн Штраус-театре”. Угля не хватало, и холод в зрительном зале был чудовищный, но это не помешало спектаклю пройти при полном аншлаге.

Имре Кальман вновь - а точнее говоря, как всегда - был занят поисками подходящего либретто. Два молодых автора, Юлиус Браммер и Альфред Грюнвальд, принесли текст для первого акта оперетты: некий управляющий имением мечтает отпраздновать день своего рождения в Вене.

Штейн и Йенбах, либреттисты „Королевы чардаша», в противовес им предложили другой материал, и Имре отдал предпочтение этой испытанной паре. Так была создана „Голландочка», тепло принятая публикой „Иоганн Штраус-театра”31 января 1920 года.

После серьезного успеха, а „Голландочка” выдержала в Вене более 450 представлений, Браммер и Грюнвальд дерзнули опять наведаться к Кальману все с тем же предложением: некий управляющий имением мечтает отпраздновать свой день рождения в Вене, среди очаровательных женщин. ”Нет, не пойдет!”- Имре жаждал какого-нибудь небанального сюжета”. А как бы вы отнеслись к экзотической теме? Оперетту можно было бы назвать, скажем, „Баядера», - предложил Браммер, и Имре сразу же понравилась эта идея. А прежний замысел, теперь уже двухгодичной давности, вновь осел в архивах Браммера и Грюнвальда. Венский „Карл-театр” поставил „Баядеру», принесшую кассовый успех, но не снискавшую мировой славы.

Неугомонные либреттисты на этом не успокоились и вновь извлекли на свет Божий свою древнюю, отсроченную еще на год идею:

некий управляющий крупным поместьем. Имре решил познакомиться с материалом поближе и увлекся. Никогда не работал он с такой легкостью. В результате новая оперетта „Марица” получилась слишком длинной и перенасыщенной музыкальными номерами.

Главную партию пел Губерт Маришка, он же был и постановщиком спектакля. Маришка принял руководство театром „Ан дер Вин”после своего тестя Вильгельма Карцага - того самого, который когда-то перетащил Имре Кальмана в Вену.”Давай уберем вступительный хор», - предложил Маришка”Еще чего выдумал! - рассердился Имре - Уж лучше выкинуть твою выходную арию”.”Что ж, ладно, - натянуто улыбнулся Маришка - Но прежде еще раз прослушаем и хор, и сольную арию”.

Закончив, Маришка сделал знак оркестру - повторить и, обращаясь к Кальману, вновь запел арию, на ходу переиначивая текст. В результате споров хор „выпал», а выходная ария осталась и поныне звучит так же свежо и живо, как в день премьеры 28 февраля 1924 года. 1924-й - год високосный, то есть, по убеждению Имре, счастливый. Мировой успех „Графини Марицы” лишь укрепил эту его убежденность.

И, действительно, фортуна не отворачивалась от Кальмана. Успехом пользовалась „Принцесса цирка” (1926) с ее знаменитой арией о чарующих очах. Успех принесла и оперетта „Золотой рассвет», написанная через год Кальманом по просьбе нью-йоркского антрепренера Хаммерштейна.

Удачной оказалась также поставленная в 1928 году „Герцогиня из Чикаго”. Тогда же в жизнь Имре вошла молодая русская актриса Вера Макинская. Уроженка Перми, эмигрировавшая вместе с матерью в 1917 году, покорила сердце популярного композитора. Несмотря на разницу в возрасте - она составляла тридцать лет, это знакомство довольно скоро привело к свадьбе.

Имре только что начал в то время работу над новой опереттой - „Фиалка Монмартра”- и решил посвятить ее молодой жене. Вера вскоре родила ему мальчика, а потом еще двух девочек: Лили и Ивонку.

”Фиалке Монмартра” поначалу была уготована типичная для этого скромного цветка участь Люди с утонченным слухом, а также поклонники Кальмана радовались приятной, на французский лад изысканной музыке, а иные прошли мимо, не уловив ее прелести.

В 1930 году знаменитый когда-то „Иоганн Штраус-театр», где ставилась оперетта, доживал свои последние дни.

Еще одной премьерой „Фиалка Монмартра” была обязана театру „Ан дер Вин”. На этот раз постановка оказалась великолепной. И новая оперетта вскоре завоевала сцены французских, португальских и немецких театров.

Вскоре два берлинских литератора, Рудольф Шанцер и Эрнст Веллич, предложили Имре в качестве либретто весьма увлекательную пьесу из жизни венгерских гусар-гонведов. Новую оперетту Кальмана „Дьявольский наездник”10 марта 1932 года представил публике театр „Ан дер Вин”. Главную партию пел сам директор театра Губерт Маришка.

В том же году семья Кальманов переехала в венский район, где жила богатая городская знать. Дворец Кальмана находился на Газенауэрштрассе.

Композитор переживал расцвет славы. На вечерах в его доме появлялись все знаменитости и влиятельные лица разных рангов. Приемы эти устраивала жена Вера. В противоположность ей сам Имре отличался величайшей скромностью. Блистать в свете, закатывать балы и приемы - это было абсолютно ему чуждо.

В перерывах между рождениями очередных детей, прочими событиями семейной жизни и приемом гостей Имре работал над новой опереттой, дав ей название „Императрица Жозефина”. Право на первую постановку „Жозефины”Кальман передал цюрихскому городскому театру. Премьера состоялась 18 января 1936 года.

А между тем облик Европы менялся изо дня в день, менялась и направленность ее устремлений. Так, например, даже в Вене упал интерес к оперетте. Все сильнее пахло порохом. Границы Австрии были нарушены - в нее вторглись немецкие солдаты. После аншлюса Австрии начинаются скитания Кальмана.

Сначала он бежит в Цюрих, затем в Париж и, наконец, уезжает в США - в Калифорнию, а точнее, в Голливуд - обетованную землю кинематографа. Вероятно, оторванность от родной земли, чужой быт и нравы, чужая культура - все это не могло не сказаться на творческом самочувствии композитора.

Прожив еще более двадцати лет, он сочинил лишь две оперетты: „Маринку” в 1945 году и незадолго до смерти еще и „Аризонскую леди”. Они имели локальный успех, но не задержались в репертуаре театров.

В декабре 1949 года Кальмана вдруг разбил паралич. Одна половина лица у него была полностью парализована. Говорить он не мог и еле волочил ноги. Затем наступило улучшение, но 30 октября 1953 года в Париже болезнь окончательно взяла верх.