Когда Орлова шла в Москве по улице Горького, даже незнакомые ей мужчины снимали шляпы, а на самых суровых лицах появлялось выражение радушия и доброты. Орлова действительно была близка каждому. И Сталину, который на сон грядущий почти каждый вечер ставил одну-две части из фильмов с её участием. И коллективу льнокомбината «Красный Октябрь» из Нижнего Новгорода, писавшему актрисе: «Товарищ Любовь Орлова, мы вас любим. Вы великая артистка и замечательный (без зазнайства) человек. Мы наших дочерей называем вашим именем. У нас на комбинате Люба — самое многочисленное и уважаемое имя».

Любовь Орлова родилась 11 февраля (29 января по старому стилю) 1902 года. Она происходила из дворянской семьи. Её родители — мать Евгения Николаевна и отец Пётр Фёдорович — любили искусство. Люба могла стать признанной пианисткой: она училась в музыкальной школе, а после её окончания — в Московской консерватории. Но революционный водоворот нарушил мирный ход жизни. Утром Орлова училась в балетной школе у Франчески Беата, а по вечерам зарабатывала тапёром в кинотеатрах.

В 1926 году она стала «поющей актрисой» в Музыкальной студии, созданной Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко при Московском Художественном театре. Именно здесь её впервые увидел режиссёр Григорий Александров. Он готовился к съёмкам фильма «Весёлые ребята» и уже отчаялся найти актрису на главную роль Анюты. Орлова умела многое: танцевала, пела, фехтовала и с равным успехом играла драматические роли — как раз то, что нужно было Александрову.

Фильм «Весёлые ребята» вышел на советский экран в декабре 1934 года. На эту комедию достать билеты можно было с великим трудом. Любовь Орлова стала кумиром поколения. Письма зрителей шли к ней непрерывным потоком буквально отовсюду, из самых далёких уголков страны. После просмотра «Весёлых ребят» молодые рабочие одного из сибирских заводов сообщали ей, что «как-то складнее работаешь у себя на производстве, когда просмотришь эту дивную картину».

Любовь Орлова продолжает сниматься в фильмах Александрова, ставшего её мужем. Зрители находили в созданных актрисой образах самые высокие и благородные качества советских женщин. Любили её Анюту из «Весёлых ребят», письмоносицу Дуню из «Волги-Волги», американку Мэрион Диксон из «Цирка», ткачиху Таню из «Светлого пути»…

«Маленькой девочкой, много-много лет тому назад, — писала актриса Анна Поликарповна Ефимова из Армавира, — впервые увидев „Цирк", я полюбила Любовь Петровну Орлову сразу и навсегда. Она была для меня не только красивой, талантливой актрисой, она была для меня „второй матерью", ибо подарила мне огромную радость — любовь к жизни, любовь к искусству».

Орлову часто называют первой советской кинозвездой. Чего только о ней не сочиняли! Говорили, что сразу после «Весёлых ребят» она укатила в Америку и сделала там какую-то необыкновенную подтяжку. Убеждали, что после «Цирка» в Нью-Йорке её всю «перетянули», и за сумасшедшие доллары ей что-то там пересадили, взятое у шестнадцатилетней девочки.

В Кремле Орлова была только по большим праздникам. На одном из приёмов незадолго до войны Орлову и Александрова подвели к товарищу Сталину. Вождь стоял с очаровательной юной таджичкой. Улыбаясь в пышные усы, он сказал: «Вот, не верит, что я знаком с самой Орловой, — хочу доказать, познакомить… если нет возражений?» Затем, оглядев актрису, сказал сочувственно: «Какая маленькая! Какая худенькая! Почему худенькая? Почему бледная?» Желая отшутиться, Любовь Петровна кивнула на Александрова: «Вот виновник, замучил съёмками — ни дня, ни ночи…» Сталин грозно-шутливо сдвинул брови: «Запомните, товарищ Александров! Орлова — наше народное достояние. Орлова у нас одна. И если вы её будете мучить, мы вас жестоко накажем. Мы вас повесим, четвертуем, а потом расстреляем из пушек. Кулик (он обернулся к новоиспечённому маршалу, стоящему неподалёку), где твоя артиллерия, которая не стреляет на манёврах?»

В годы войны Орлова не только снималась в «Боевых сборниках» в образе полюбившейся миллионам Стрелки, но и давала концерты на фронтах и в тылу. Лётчики авиационной части писали ей: «Дорогая Любовь Петровна! За время, пока мы были на фронте, нам удалось посмотреть на передвижках только четыре кинокартины. Среди них были „Весёлые ребята", „Цирк" и „Волга-Волга"… В то время горечь отступления сжимала горло. Но как раз тогда, в одной из школ, завесив окна шинелями, мы смотрели фильм „Волга-Волга". Забыв печаль, мы от души смеялись. А когда неугомонная Стрелка запела: „Пусть враги, как голодные волки, у границ оставляют следы…" — мы все поднялись и вместе с Вами запели: „Не видать им красавицы Волги и не пить им из Волги воды". Если бы Вы были тогда с нами, если бы Вы видели единодушие наших славных соколов!..»

После войны Орлова снялась в фильмах «Весна», «Встреча на Эльбе», «Мусоргский», «Композитор Глинка» и продолжала работать на концертной эстраде. В конце сороковых годов она пришла в Театр имени Моссовета. Ростислав Плятт вспоминал: «Когда в спектакле „Милый лжец" Любовь Петровна произносила реплику своей героини, миссис Патрик Кемпбелл: „И мне никогда не будет больше тридцати девяти лет, ни на один день!", зал взрывался аплодисментами на каждом спектакле! И аплодисменты относились не к персонажу, а к актрисе — за её неувядаемость!»

Любовь Орлова для многих была идеалом советской женщины и актрисы. И всякий раз после концерта или спектакля зрители не расходились более получаса и стоя без конца вызывали своего кумира. Она обладала потрясающим обаянием. «Я помню, когда мы приезжали с Театром Моссовета на гастроли, — рассказывает Геннадий Бортников, — сотни людей приходили, чтобы увидеть Любовь Петровну. Для них это была встреча не с какой-нибудь дивой, а с родным человеком. Те, кто даже не мог объяснить сущность её обаяния, испытывали непреодолимое желание видеть её ещё и ещё раз. И в кино шли не на сюжет, а чтобы увидеть Орлову. Потому что там, на плёнке, остался её лик».

Иногда на гастролях возникали по-настоящему драматические ситуации. Об одной из таких случаев поведала в своей книге внучатая племянница актрисы Нонна Голикова. В 1952 году Орлова давала концерт в приграничном городе Западной Украины. Кто-то из публики подал ей огромный букет роз. «Я сразу обратила на него внимание, — говорила потом Любовь Петровна. — Теперь я понимаю, что он был траурный. Белые розы, а в середине совершенно необычные — чёрные…» Актриса уколола палец, шипы оказались пропитанными ядом. Началось заражение крови. Жизнь Орловой была под угрозой. Григорий Александров не выходил из её палаты. Актрисе было сделано переливание крови. К счастью, всё обошлось…

Любовь Орлова была первой советской кинозвездой, которую признали в странах Востока. В 1942 году она выступала в крупнейших концертных залах и на эстрадных площадках Тегерана. Газета «Журнала де Тегеран» сообщения о её концертах печатала под огромной, на всю полосу, шапкой: «Сенсация!» Газета «Мардом», обращаясь к читателям, писала: «Её исполнение произвело на публику исключительное впечатление. Исполнение было настолько выразительным, что и при незнании языка публика прекрасно понимала содержание и бесконечно аплодировала. В конце программы Л. Орлову десять раз вызывали на сцену аплодисментами. Подобных случаев Иран ещё не знал. В благодарность актрисе были преподнесены букеты живых цветов».

Среди тех, кого Орлова безгранично любила и с кем общалась, были Максим Горький и Дмитрий Шостакович, Ромен Роллан и Анри Барбюс, Бернард Шоу и Чарли Чаплин, Ренато Гуттузо, Жан-Поль Сартр, Эдуардо де Филиппо, Эльза Триоле и Луи Арагон, Федин и Фадеев, Качалов, Завадский, Охлопков, Образцов и многие, многие знаменитые деятели советского искусства и литературы.

Владевшая тремя языками, безупречно стильная Орлова в сопровождении своего мужа была одинаково органична и на светских раутах, и на встречах со зрителями. Её хорошо знали в Праге и Берлине, Париже и Риме, Лондоне и Женеве, Токио, Нью-Йорке. Фильмы с её участием прошли по экранам многих стран всех континентов.

О своих зарубежных поездках, о пышных приёмах и аплодисментах она не любила рассказывать. «Всё прошло нормально, — говорила она. — Ничего особенного не случилось. Встречали и провожали как следует быть…»

О глубочайшем к ней уважении, о преклонении перед её талантом рассказывали многочисленные фотографии и кадры из хроникальных лент, появлявшихся в зарубежных газетах, журналах и выпусках кинохроники, восторженные статьи и приветственные адреса.

Популярность Орловой была просто фантастической. Советская психиатрия зафиксировала новый тип шизофрении — «синдром Орловой». Мужчины сходили с ума, считая себя её возлюбленными и мужьями. Появилось множество крашеных блондинок, утверждавших, что они — дочери знаменитой актрисы. При встрече с Орловой эти особы бросались к ней с криками: «Мама! Я знала! Мама!..» Некоторые уверяли, что они-то и есть настоящие Любови Орловы. Другие донимали актрису звонками, караулили под дверью. Пройти незамеченной в свой дом было невозможно.

А ещё была фанатка, обладавшая талантом подражать чужим голосам. Выдавая себя за Орлову, она выдавала в трубку монологи из всех её ролей, потом начинала петь и дико хохотать. Это было по-настоящему страшно. Любовь Петровна вынуждена была прятаться в машине, чтобы проехать на дачу незамеченной.

«Она знала свою популярность и дорожила ею, — утверждает знакомый актрисы Марк Кушниров. — Ей нравилось быть обожаемой, несравненной, единственной, горячо любимой, всемогущей, ослепительной. Но она же где-то в глубине своего естества сторонилась, стеснялась этого. Она была слишком умна, воспитанна, интеллигентна (вот-вот!), чтобы принимать это всерьёз, чтоб относиться к себе и своей славе слишком безоглядно. Она прошла хорошую школу жизни и хорошую школу творчества. Она была современницей великих актёров, безмерно восхищалась ими и, будучи гораздо популярнее многих из них, никогда (я знаю точно) не посмела бы возомнить себя более талантливой, более великой. Я помню её человеком здравым и трезвым, помню, как ядовито процитировала она какую-то слишком слащавую статью (автор её взахлёб расписывал „явление Орловой народу". Как выпархивает она из „бьюика" и чуть-чуть не возносится к нему на руках поклонников). И как-то, горько наморщившись, сказала: „Ах, как нехорошо. Это же всё внешнее. А что за этим стоит!"»

Красочный портрет Орловой в главной роли в фильме «Скворец и Лира» был напечатан в первом номере журнала «Искусство кино» за 1973 год. Любовь Петровна должна была сыграть роль молодой разведчицы. Увы, хотя многие сцены фильма и были сняты, фильм так и остался незавершённым.

Свои переживания актриса держала внутри, и, быть может, это ускорило её уход. В декабре 1974 года по Москве распространилась весть о том, что у Орловой обнаружен рак поджелудочной железы. Многие люди, знавшие актрису, а в особенности её верные поклонники, решительно отказывались даже думать о том, что такого рода сообщения достоверны. Но это была правда. Любовь Петровна Орлова умерла 26 января 1975 года. В день похорон, 29 января, к Академическому театру имени Моссовета, где был установлен гроб с телом покойной, устремились многие тысячи москвичей, чтобы отдать дань любви и уважения выдающейся актрисе кино и театра.

И вот уже бороздит моря и океаны красавец теплоход «Любовь Орлова». Он был построен и спущен на воду в 1976 году в Югославии и приписан к Дальневосточному морскому пароходству. На теплоходе стараниями капитана Георгия Фёдоровича Семака и всего экипажа был создан музей народной артистки СССР Любови Орловой. На его стендах — фотографии, документы, кадры из кинофильмов. Часть экспонатов передал музею Григорий Александров.

Письма в адрес Орловой продолжали поступать в Москву. Их поток усиливался всякий раз, когда в кинотеатрах или по телевидению демонстрировались фильмы с её участием. Показательно, что среди этих писем было немало и таких, которые адресовались лично актрисе, словно те, кто писал эти письма, не верили, не могли поверить, что она ушла из жизни.