Публика интересовалась им не только как артистом, но и подробностями его личной жизни, внешним видом, костюмом. Вот почему он часто старался скрыться от преследующей его публики.
В Ялте Шаляпин зашёл в небольшой магазин на набережной. Он хотел купить себе шляпу. У магазина мгновенно собралась толпа. Оглянувшись и увидев сквозь витрину скопление народа, он встревоженно сказал приказчику: «Что-то, вероятно, случилось у вашего магазина, какое-нибудь несчастье?»
«Нет, Фёдор Иванович, это собрались на вас посмотреть!» — улыбаясь, ответил приказчик. К счастью, у магазина был запасный выход…
Перед концертом Шаляпин всегда сильно нервничал, он был очень чувствителен к поведению публики в зале. Когда Фёдор Иванович шёл из своей артистической на сцену, впереди бежал его секретарь Исай Дворишин и говорил: «Шаляпин идёт, Шаляпин»… Перед кулисой певец садился в кресло и громко пробовал свой голос.
Шаляпин поразительно умел «владеть толпой». Многие признавались, что в минуты отчаяния они слушали Шаляпина, потому что с его концертов они уходили окрылённые и духовно окрепшие.
В конце вечера, после многих «бисов», молодёжь теснилась у эстрады, и Фёдор Иванович отвечал на вопросы поклонников. На улице собиралась толпа зрителей и приветствовала артиста при отъезде, часто бросая ему цветы. Шаляпин, снимая шляпу и улыбаясь, долго благодарил провожающих. Однако он очень не любил, когда его «качали». «И что это за странный обычай, — возмущался певец, — ведь грохнут же меня когда-нибудь о землю… Вот чудаки, право!..»
Однажды поклонницы Шаляпина умудрились оторвать меховые хвостики от его хорьковой шубы. Впоследствии он носил шубу-татарку (вроде поддёвки).
Успех Шаляпину приносил не только талант, но и каждодневный труд. «Ведь вот эта толпа, что приветствовала меня сегодня, — говорил он дочери, — она любит меня, пока я в зените славы, но стоит мне немного сдать, и та же толпа развенчает меня и не простит мне моего заката. О, я в этом уверен! А зависть?! Знаешь ли ты, что такое зависть, особенно в театре?..»
Дома же, по воспоминаниям его детей, Фёдор Иванович был человеком скорее скромным: не любил никакой помпы, сторонился торгашей, купцов, не любил он и так называемое «высшее общество». Его тянуло к людям искусства, к писателям, художникам, артистам. Друзьями Шаляпина были Серов, Рахманинов, Бунин, Горький, Васнецовы, Вертинский, Мозжухин…
Фёдор Иванович был дважды женат. С первой избранницей — итальянской балериной Иолой Торнаги (настоящая фамилия Ле-Прести) — он познакомился ещё в Нижнем Новгороде. В семье было пятеро детей. Шаляпин нежно их любил, хотя видел редко из-за частых гастролей.
Когда близнецам Фёдору и Татьяне не было и года, Шаляпин увлёкся Марией Петцольд, вдовой купца. Она происходила из многодетной семьи помощника управляющего государственным имуществом Казанской губернии Элухена. Бытовала семейная легенда — ещё гимназисткой Мария заявила, что выйдет замуж только за промышленника Савву Морозова или за певца Шаляпина.
Петцольд с двумя детьми жила в Петербурге. Шаляпин воспитывал их наравне с родными. Вскоре стали появляться общие дети. Таким образом Шаляпин имел две семьи: в Москве и в Петербурге. Накануне Октябрьской революции на его попечении находилось девять детей. А в 1922 году у Шаляпина родилась ещё одна дочь. В Париж он уехал с Марией Петцольд, дочерьми и падчерицей. Первая же супруга, Пола Игнатьевна, оставалась в Москве.
За границей Шаляпин много гастролировал. Его выступления были расписаны надолго. В 1922 году он писал из Англии дочери Ирине, что поёт хорошо, пользуется огромным успехом и что больше всего слушателям нравится «Эй, ухнем!». «Зал прямо дрожит от криков и рукоплесканий». Правда, не обходилось без казусов. Некоторые ждали, что он будет своим басом тушить свечи, приносили с собой в театр вату — затыкать уши, чтобы предохранить барабанные перепонки от силы его голоса.
Как-то, возвратившись из Америки, он со смехом рассказывал друзьям один забавный эпизод, происшедший с ним в Чикаго. Один из местных миллионеров давал большой приём у себя в саду. Желая доставить своим гостям удовольствие, миллионер решил пригласить Шаляпина. Заехав к нему в отель, он, познакомившись, осведомился о цене. Певец спросил с него десять тысяч долларов за выступление. Миллионера возмутила эта цифра. Десять тысяч за два-три романса! Это было поистине сказочно много! И вот, чтобы сохранить лицо и чтобы задеть Шаляпина, он сказал: «Хорошо, я заплачу вам эту сумму, но в таком случае я не могу пригласить вас к себе в дом наравне с остальными гостями. Вы не будете моим гостем и не сможете сидеть за нашим столом. Вы будете петь в саду, в кустах!» Шаляпин рассмеялся и согласился.
В назначенный вечер он нарочно приехал в самом скромном и старом своём костюме («Всё равно меня никто не увидит») и пел как ни в чём не бывало. Гости, бросив накрытый стол, кинулись в сад и, окружив в кустах Шаляпина, выражали ему свой восторг. Миллионер был посрамлён. А деньги Фёдор Иванович получил вперёд.
Шаляпин любил семью и ничего не жалел для неё. А семья была немалая — десять человек детей. Он работал для семьи. Три раза он зарабатывал себе состояние. Первый раза в царской России — это всё осталось там после его отъезда. Второй раз за границей. Почти все свои деньги, сделанные им за границей, он держал в американских бумагах. Состояние его было огромно. Но в один прекрасный день, очень памятный для многих, случился крах. Это была знаменитая «чёрная пятница» на нью-йоркской бирже. В этот день многие из миллионеров стали нищими. Почти всё потерял и Шаляпин. Пришлось сызнова составлять состояние, чтобы обеспечить семью.
Шаляпин боялся бедности — слишком много видел он нищеты и горя в свои детские и юношеские годы. «Вот состарюсь, потеряю голос и никому не буду нужен, и опять, как в юности, придётся унижаться…» — говорил он.
С 1930 года Шаляпин начал выступать в труппе «Русская опера». Триумфально прошла его гастрольная поездка в Китай и Японию.
В Пекине окружили его целым роем. Аппараты щёлкали безостановочно. Какие-то люди снимались у его ног, прижимая лица чуть ли не к его ботинкам. Местные колбасники слали ему жирные окорока, владельцы водочных заводов — целые вёдра водки. Длиннейшие интервью с Шаляпиным заполняли страницы местных газет…
На концерте в Пекине он бисировал бесконечно. Китайская студенческая молодёжь неистовствовала. Представители «европейской колонии» и дипломаты сидели как зачарованные… Пекинцы устроили на вокзале бурную манифестацию в честь отъезжающего артиста, и дочь его не успевала принимать букеты. Поезд отошёл под восторженные овации поклонников.
С неменьшим успехом прошли и гастроли в Японии. Шаляпина приветствовали артисты древнейшего классического японского театра кабуки. «Токио всегда восторженно встречал Шаляпина, — говорил японский дипломат. — Его нельзя не любить, в нём есть какое-то необъяснимое обаяние».
Весной 1937 года у певца обнаружили лейкемию (рак крови). Он умирал как артист. Последний день своей жизни Шаляпин очень мучился. «Тяжко мне… Где я? В русском театре? Чтобы петь, надо дышать, а нет дыхания…» Придя в себя на минуту, он взял за руку стоявшую у изголовья жену и сказал: «За что я должен так страдать? Маша, я пропадаю…» 12 апреля 1938 года Фёдор Иванович Шаляпин скончался.
Париж устроил великому певцу грандиозные похороны. Тысячи людей пришли отдать долг великому русскому артисту. Радио целыми днями транслировало арии и песни в его исполнении. Совершавший молебствие митрополит Евлогий сказал: «За всё то духовное наследие, которое он нам оставил, за прославление русского имени — за всё это низкий поклон ему от всех нас и вечная молитвенная память».
Шаляпин был похоронен на Батиньольском кладбище. 29 октября 1984 года прах певца был перезахоронен на Новодевичьем кладбище. Такова была предсмертная воля великого певца, сына Русской земли Фёдора Шаляпина. Без преувеличения можно сказать — ни один артист в мире не имел такого абсолютного признания, как Шаляпин. Все склонялись перед ним. Его имя горело яркой звездой. Тех почестей, тех восторгов, которые выпали на его долю, не имел никто.
