Лирика — род литературы, где хорошо слышен голос поэта, передающего в небольших стихотворениях свои чувства и мысли. Таково хрестоматийное определение. Вторая половина XX в. внесла в понятие лирики существенные изменения: теперь это просто поэзия малых форм.

Термин «лирика» совершенно забыл о своём происхождении. А происходит он от греческого слова «лири-кос», что означает «исполняемый на лире» или «поющийся под лиру». Греки называли этим словом вовсе не стихи, а песни, которые пели под лиру.

Сейчас это воспринимается как отрывок стихотворения — замечательного стихотворения, хотя и появилось оно на свет почти три тысячи лет назад, в VII в. до н. э., на острове Лесбос. Но это была песня. И почти всё, что собрано в книгах переводов древнегреческой лирики VII—V вв. до н. э. (так называемая эпоха архаики и классики), — это не стихи, а песни. Поэзия становится похожей на современную, т. е. книжную, только в IV— III вв. до н. э.

Изображение на греческой вазе.
В руках у музыкантов лиры, а над ними — кифара.

ХОРОВАЯ ЛИРИКА

Греки пели и соло, и хором. Хоровые песни адресовались прежде всего богам. Эллины не просто чтили своих богов, но и стремились ублажать их и радовать. В их честь приносили жертвы и совершали возлияния — выплёскивали вино из сосуда на землю, обращаясь при этом к богу с какой-то просьбой или мольбой. Наконец, богов развлекали плясками и песнями. Песнь во славу бога называлась гимном; Аполлону предназначался особый гимн — пеан, Дионису — дифирамб. Гимны строились по правилам. Сначала следовало обратиться к богу, не забыв его прозвища — эпитеты. Ведь у каждого бога они были свои и точно характеризовали его. Например, Зевса можно было величать «отче Додоны, мощный силой, высший уменьем» (Зевса особо чтили в Додоне — на северо-западе Греции). А так обращались к покровительнице колдовства Гекате: «Геката, несущая светоч, дочь темнолонной ночи...». Затем следовал рассказ о боге. Заключала гимн просьба.

Девушка, оплакивающая мёртвого юношу.
Изображение на греческом сосуде.
VI в. до н. э.

Гимны — обрядовые песни, обращённые к богам. Но были у греков и обряды, связанные с человеческой жизнью и смертью. Когда праздновали свадьбу, исполняли гименей — песнь, величавшую жениха и невесту, а также покровителя брака бога Гименея. Неизвестно, песню назвали по имени бога или бога — по песне:

Другую свадебную песнь исполняли у дверей спальни, за которой уже находились новобрачные. Она называлась эпиталама (от греч. «таламос» — «спальня», «покои»). А когда человек умирал, его провожали треносом (греч. «плач»).

Были у греков и песни «на случай»: кто-то одержал победу в атлетических состязаниях — его нужно прославить; кто-то совершил достойный и благородный поступок — его нужно похвалить; кто-то встретился с друзьями на пирушке — и это тоже событие, которое стоит отметить подходящей песней. Песня во славу победителя называлась эпиникий (от греч. «нике» — «победа»), хвалебная песня — энкомий, а застольная — сколий. Сколии были разнообразны и по содержанию, и по мелодии, и по метрике, могли быть даже в форме загадок.

Слушатели не сразу понимали, что речь здесь идёт о кувшине с вином, а таинственная «ветвь истмийская» — просто затычка из сельдерея.

Приготовления к свадьбе.
Фрагмент росписи на греческой вазе.
IV в. до н. э.

Долгое время хоровые песни были не авторскими, а народными, фольклорными. Но примерно с VII в. до н. э. греки стали жить отдельными небольшими городами — полисами, — где число граждан составляло всего несколько тысяч. В полисах все знали друг друга, поэтому и сочинителей хоровых песен знали по имени и в лицо.

Самый ранний известный нам автор — Алкман (вторая половина VII в. до н. э.), живший в Спарте. Он любил писать парфении. Один из парфениев сохранился. Первые его строки утеряны, и начинается он рассказом о том, как Геракл расправился с сыновьями Гиппокоонта. Состязание девичьих хоров, для которого написан парфений, происходит в Спарте, где все прекрасно знали миф о Гиппокоонте. За историей следует мораль.

Жанр парфения ушёл вместе с Алкманом. Но сама хоровая поэзия продолжала жить. В конце VII — начале VI в. до н. э. был знаменит поэт Стесихбр (прозвище, означающее «устроитель хоров»). К сожалению, от его песен остались только небольшие фрагменты. Известна такая история: однажды Стесихор написал песню о том, как Елена сбежала в Трою с Парисом, — и ослеп. Пришлось ему сочинить палинодию («обратную песнь») о том, что не Елена была с Парисом в Трое, а только призрак её; сама же красавица будто бы переждала Троянскую войну в Египте:

Не по правде гласит преданье:
Не взошла ты на палубу судна,
Не плыла ты в Пергам троянский.

(Перевод Я. Э. Голосовкера.)

После этого к Стесихору вернулось зрение.

Празднество в честь Вакха. Гравюра с античного рельефа. XVIII в.

Борцы. Гравюра с античного рельефа. XVIII в.

Эпиникий — песню в честь победителя — изобрёл Симонид Кеосский (конец VI — начало V в. до н. э.). К этому времени вошли в моду общегреческие атлетические состязания. Именно эпиникиями прославились поэты следующего поколения — Вакхилид (V в. до н. э.), племянник Си-монида Кеосского, и Пиндар (около 518—442 или 438 до н. э.). Вот какую песню Пиндара исполнил хор в честь мальчика, победившего сверстников в пятиборье на Немейских играх:

...Сын Феариона Соген,
Избранный в доблести,
Прославляется ныне в песнях
Меж пришедшими к пятерной борьбе.
Недаром обитает он в краю Эакидов,
Где песни звучат и копья стучат,
Ибо здесь
В каждом пылает дух
Ревностью искуситься в состязании.
И чей увенчается труд,
Тот станет для Муз истоком льющихся струй,
Которые — как мёд для ума:
Ибо без песни
И великая сила пребывает во мраке.

(Перевод М. Л. Гаспарова.)

СОЛЬНАЯ ЛИРИКА

Сольные песни сочинялись не для обряда, а «на случай». Самый основательный повод — пирушка, сборище друзей. В начале VI в. до н. э. на острове Лесбос жил поэт Алкей. Застольные песни были его любимым жанром.

Сапфо. Гравюра XVIII в.

Дионис на корабле.
Изображение на греческой чаше.
VI в. до н. э.

Одновременно с Алкеем на Лесбосе жила знаменитая Сапфо (VII— VI вв. до н. э.). Она тоже писала песни «на случай», только предназначенные не для мужского, а для женского круга. Темой их была любовь. Ещё пристальнее, чем Алкей, всматривалась Сапфо в мир человеческой души. Сапфо придумала три способа рассказать о нём. Первый — передавать душевное смятение через изображение телесных состояний, психологию — через физиологию. Вот как поёт она о страсти, снедающей человека:

Богу равным кажется мне по счастью
Человек, который так близко-близко
Пред тобой сидит, твой звучащий нежно
Слушает голос

И прелестный смех. У меня при этом
Перестало сразу бы сердце биться:
Лишь тебя увижу, уж я не в силах
Вымолвить слова.

Но немеет тотчас язык, под кожей
Быстро лёгкий жар пробегает, смотрят,
Ничего не видя, глаза, в ушах же —
Звон непрерывный.

Потом жарким я обливаюсь, дрожью
Члены все охвачены, зеленее
Становлюсь травы, и вот-вот как будто
С жизнью прощусь я.

(Здесь и далее перевод В. В. Вересаева.) 

Другой приём более сложный и тонкий. Сапфо описывает божество, которое насылает любовь, — Эроса (Эрота), но избирает такие эпитеты и сравнения, которые можно отнести и к человеку, вернее, к тому состоянию, в каком он находится, влюбившись: ему и приятно, и горестно одновременно, он в смятении, как деревья под порывом ветра: «Эрос вновь меня мучит истомчивый — / Горько-сладостный...»; «Словно ветер, с горы на дубы налетающий, / Эрос души потряс нам...».

Аполлон и Муза. Изображение на чаше. Афины. V в. до н. э.

Есть у Сапфо и третий способ поведать о своём чувстве. Её смятение в «Гимне Афродите» увидено глазами и описано устами явившейся к ней богини:

Поэт следующего поколения Анакреонт (Анакреон; около 570— 478 до н. э.) склонен подшучивать над переживаниями. Он намеренно использует приёмы своей предшественницы Сапфо в ироническом контексте:

Анакреонт относится ко всему шутя — во всяком случае, такую маску он надевает как певец.

ЯМБЫ

Ямбы — такие стихи, в которых автор кого-то дразнит, обвиняет, бранит. Их не пели, а читали нараспев (возможно, под аккомпанемент флейты). Самый знаменитый автор ямбов — Архилох (после 650 г. до н. э.). По преданию, Архилох довёл до петли двух человек — свою несостоявшуюся невесту Необулу и её отца Ликамба, который сначала заверил поэта в том, что выдаст за него дочь, а затем нарушил обещание. Архилох набросился на обоих со злобными ямбами, и те не снесли позора. Правда, это лишь легенда. Тексты ямбов говорят о том, что Архилох умел не только язвить, но также размышлять: