Почти все великие кастраты, как и великие певицы, получали чрезвычайно высокие гонорары
и скопили значительные состояния. Более того, страсть европейской публики и коронованных
особ к вокальному искусству уже в конце XVII века привела к постоянному росту заработка
певцов.
В большинстве своем кастраты отлично умели обменивать талант на деньги и знали,
как заломить цену.
И все-таки далеко не все они были по тогдашним меркам настоящими богачами. Следует
помнить, что жили они по большей части своим трудом, а так как оперные сезоны были в Италии весьма
непродолжительны, приходилось растягивать на целый год то, что удалось заработать за очень
короткое время. Чтобы покрыть издержки долгих месяцев бездействия, нужно было
гастролировать, а за границей при каждом дворе были свои порядки, и певцы часто бывали
вынуждены сами оплачивать дорогу и жилье, так что по возвращении прибыль нередко
оказывалась довольно скромной.
Ванвителли, например, в 1754 году записал об одном из
самых выдающихся артистов: «Каффариелло <...> получил меньше 4000 дукатов, чем навряд
ли доволен, ибо поездки стоят денег, костюмы и прочее тоже стоят денег, и у него от этих
четырех тысяч наверняка осталась самая малость».
Чтобы завершить это введение, нужно снова напомнить, что недостаточно было быть
кастратом, чтобы зарабатывать больше всех прочих певцов: разумеется, кастраты были среди
самых высокооплачиваемых, но должны были делить славу и высокие гонорары с
современными им знаменитыми примадоннами, в XVIII веке пользовавшимися не меньшей
популярностью и очень часто получавшими лучшую плату.
В
Государственном архиве
Неаполя хранятся все счета за издержки на карнавальные сезоны от
основания в 1737 году
театра Сан-Карло. В 1739 году, например, в течение сезона, программа
которого традиционно
включала четыре большие оперы, самый высокий го-горар был у певицы
Виттории Тези -
3396 дукатов, за ней шла Анна-Мария Перуцци - 2768 дукатов, третьим был
кастрат
Каффарелли - 2263 дуката, и последним кастрат Мариано Николино (не надо
пугать его с
Николо Гримальди, известным как Николино) - 1838 дукатов. Эти заработки,
для того времени
очень высокие, лишний раз подчеркивают поразительный контраст между
гонорарами певцов и композиторов. В том же сезоне Порпора за музыку к
опере «Семирамида» получил только двести дукатов, а Риккардо Броски за
третий акт
«Деметрия» - и вовсе лишь тридцать дукатов.
В следующем карнавальном сезоне, напротив, больше всего денег, 3693 дуката, досталось
Сенезино, от которого безнадежно отстали Мария Сантакатанеа (1108 дукатов) и тенор
Амореволи (1053 дукатов). Масштабы этих гонораров понятнее, если добавить, что, судя по
бухгалтерским книгам, кастрат зарабатывал в 460 раз больше переписчика нот, получавшего в
том же сезоне лишь восемь дукатов. Если сходным образом умножить сегодняшний
минимальный заработок, становится ясно, почему гонорары большинства поп-звезд
возносятся на столь головокружительные высоты.
В театре Сан-Карло было принято предоставлять ведущим исполнителям жилье, каждому по
нескольку комнат. В архивах сохранились документы об аренде в Пьета деи Туркини двух
апартаментов - для режиссера и для кастрата Мариано Николино. Размещение певцов было
для импрессарио настоящей головной болью: виртуозы нередко являлись в сопровождении
целой оравы кузенов и племянников, a примадонна никогда никуда не ездила без всех своих
собачек, кошечек и попугаев.
Современных наблюдателей столь резко взлетевшие гонорары часто удивляли. В
XVII веке
все были так ошеломлены, когда певице за один карнавальный сезон уплатили 120 золотых
секвинов, что она получила прозвище Стодвадцать (Cento venti), приставшее к ней навсегда, а
уже в начале XVIII века от двухсот до трехсот секвинов в сезон запрашивали самые заурядные
исполнители, а в 1740 году Каффарелли получал
в сезон 800 секвинов да вдобавок бенефис в 700 секвинов - небывалый прежде гонорар. В
конце века Паккьяротти получал уже тысячу, но к тому времени деньги несколько
обесценились.
Певцы, в особенности кастраты, были главной финансовой заботой импрессарио, готового
экономить на всем прочем, лишь бы заполучить парочку знаменитостей.
В
результате
тогдашние звезды оказывались столь драгоценным «предметом роскоши», что
им не только
много платили, за ними еще и ухаживали, дабы сохранять в сколь возможно
лучшем состоянии: скажем, в Риме антрепренеры держали певцов чуть ли не
под домашним арестом,
уберегая от малейших случайностей и сквозняков. И при всех этих
стараниях, импрессарио
столько тратили на кастратов, на музыкантов и на сценические трюки, что
часто разорялись
дотла. А ведь им иногда приходилось сталкиваться и с прямым шантажом, к
которому были
склонны иные артисты. Сифаче, например, направляясь в Неаполь, с дороги
дал знать
импрессарио, что если не получит 800 экю за две оперы вместо уговоренных
трех, то дальше
Рима не поедет - но, вероятно, в конце концов уступил, потому что
отработал имевшийся
контракт.
А Кузанино требовал однажды 800 дублонов и вдобавок настаивал на бесплатном
жилье, ибо на самом деле он, мол, стоит 1100, - в итоге вместо него наняли Каффарелли,
запросившего в тот раз всего лишь 500.
В большинстве своем коронованные особы в Италии и в Европе уступали требованиям
кастратов и следили, чтобы те получили обещанное. Некоторые принцы зазывали всех
молодых кастратов подряд и затем обменивались ими между собой. Особенно отличались
своим пристрастием к сопранистам курфюрсты Баварии, имевшие особых «разведчиков»,
благодаря
которым залучили певшего в Штутгарте Винченцо дель Прато, заключив с ним
двадцатипятилетний контракт, - как раз во время этой своей службы в Мюнхене певец создал
Идаманта в «Идоменее» Моцарта.
Гораздо раньше, в самом начале XVII века, герцог Ман-
туанский тоже тратил немало сил и средств, чтобы собрать у себя молодых кастратов,
которых находили ему повсюду верные люди. Так, 9 июня 1604 года один венецианский
вельможа рекомендовал герцогу своего домочадца «Паоло, испанского певца-евнуха»,
готового перейти на службу к его высочеству, и дважды писать не пришлось - уже 20 июня
герцог принял юношу к себе, а в 1607 году в Мантую прислали еще и некоего Джованни
Гвальберто, «молодого кастрата».
Двумя годами позже один
флорентиец безуспешно пытался
сманить двух служивших при мантуанском дворе кастратов, а тем временем
один из
родственников герцога, Эрколе Гонзага, позволил юному сопра-нисту
Питторелло петь во
время балета, поставленного в резиденции маркиза ди Караваджо. Заметим,
что речь идет о
том самом герцоге, чьи люди похитили и отправили для кастрации в Венецию
французского
пажа Пьера-Валентена. Через три года после этой истории, когда молодой
человекуспел
похулиганить во всех города Италии, актриса Анна-Виттория Убалдини сочла
необходимым
сообщить его высочеству, что обнаружила изумительно голосистого
мальчика, которому уже
не стать «новым Валентине», потому что ему восемнадцать и он не
кастрирован, - но поспешила добавить, что «это еще можно сделать!»
В Турине все придворные musici armonici имели высокий статус, но
среди них всегда был
один, получавший самое большое жалованье и потому занимавший в обществе
особенно
почетное положение. Так, около 1650 года кастрат Кьярини получал 2250
ливров в год, а лучшие музыканты-инструменталисты -всего 1275. Десять
лет спустя Карл-
Эммануил Второй, справляя свадьбу сестры, зазвал для такого случая из
Генуи контральтиста
Раскарино и туг же зачислил его на постоянную службу с жалованьем 1800
ливров в год. В
1б89 году в Турин на карнавал был приглашен Кортона, на следующий год
Сифаче. Век
спустя при том же дворе получил должность musico Маркези -вместе с
отличным жалованьем
и позволением путешествовать девять месяцев в году.
Вообще, если не считать французов - побивавших, как мы еще увидим, все рекорды скупости,
- иностранцы вели себя с кастратами очень щедро: в Лондоне, в Вене, в Лиссабоне, в Москве
и при германских дворах им платили хорошие деньги, как и певицам и инструменталистам.
Обычно за границей итальянские певцы и музыканты получали вдвое больше местных
исполнителей просто за то, что были итальянцы, и можно вообразить, какую это порождало
зависть. Не раз и не два случалось, что певец ночью попадал в Засаду и бывал избит своими
слишком грубыми конкурентами.
Сара Гудар, неизменно весьма критичная в отношении кастратов, утверждала, что Англия
оказалась «первой страной, где евнухам стали платить две тысячи фунтов в год, чтобы они
пели арии. Она сокрушалась о столь дурном примере для других стран и чуть ли не
радовалась лиссабонскому землетрясению, без которого «евнухи выманили бы всё золото
Бразилии». Англичане, действительно, были на редкость щедры: Каффарелли получал в сезон
тысячу фунтов, а Фаринелли, Сенезино и Куццони по полторы - суммы, для того времени
астрономические, хотя уже в начале XIX века никто не смел предложить Вел-лути меньше
двух с половиной тысяч!
И все эти тысячи были лишь верхушкой айсберга, так как у англичан было принято осыпать
знаменитых гостей настоящим дождем денежных и иных подарков.
Подробный перечень
даров знати и дворянства публиковался затем в лондонских газетах вместе с именами
дарителей: пара бриллиантовых пряжек от **, перстень с бриллиантом от ***, банковский би-
лет в роскошном золотом ларце, золотая табакерка с изображением Орфея, чарующего пением
диких зверей, - и так далее. Каффарелли с его дурным нравом и вечными скандалами
англичан раздражал, зато Фаринелли, которого обожали всюду, где ему довелось побывать,
сделался общим любимцем и при прощальном спектакле получил от вельможных
поклонников вдобавок к подаркам денежные подношения: двести гиней от принца Уэльского,
сто фунтов от испанского посла, по пятьдесят фунтов от австрийского посла, от герцога
Лидского, от графини Портмор и от лорда Берлингтона - короче говоря, реально он получал
втрое больше, чем было оговорено контрактом, так что в каждый сезон без труда зарабатывал
не полторы тысячи фунтов, а все пять.
Таков был завидный удел самых знаменитых исполнителей. Менее известным певцам никаких
особенных богатств не доставалось, и можно было не опасаться, что они, как иногда о них
говорили, по возвращении в Италию поселятся во дворцах. Кастрат Балатри, например,
подтверждает, что подарки получал щедрые, но сожалел, что не слишком знаменитым
артистам не платят звонкой монетой: по прибытии в Лондон он удивился, как много ему
надарили часов, перстней и парадного оружия, но нашел несколько обидным, что обычных-то
денег в итоге не заработал. Чаще всего певцы покидали Лондон с пустыми карманами, ибо
жизнь в столице была чрезвычайно дорогой, и очень много уходило на квартиру, а порой и на игру, так что нередко
артисты влезали в долги и уезжали как можно незаметнее.
В других странах платили деньгами и платили отлично - порой сверх ожиданий. Балатри
удивился, когда в Вене за десять месяцев получил четыре тысячи флоринов и еще тысячу за
пение в часовне курфюрста Баварского, хотя работой его не слишком утруждали, а Маттеуччо
за один сезон в Вене получил за пение в императорской часовне примечательную сумму в три
тысячи экю. Великие певицы были не менее требовательны, чем их друзья (или враги) кас-
траты: однажды Ла Габриелли, сговариваясь с русской императрицей, запросила пять тысяч
дукатов.
Самодержица подскочила на троне и заявила, что у нее ни один фельдмаршал
столько не получает, но Ла Габриелли не моргнув отвечала: «Отлично, ваше величество, вот и
заставьте их петь!» - и Екатерина Вторая заплатила пять тысяч.
Вдобавок к деньгам и подаркам многих кастратов ' монархи жаловали званиями и титуалами,
и тут исчезала всякая мера. Вот характерный пример. В 1645 году Ферри, в ту пору
служивший при польском дворе, был приглашен королевой Кристиной в Швецию. Швеция
тогда воевала с Польшей, но Кристина попросила перемирия и уговорила польского короля
одолжить ей на две недели прославленного на всю Европу сопраниста, после чего, временно
прекратив военные действия, прислала за ним флагманский корабль шведского флота.
В
Швеции Ферри, как позднее Николино и Гваданьи, был пожалован в кавалеры Креста св.
Марка, и в его честь отчеканили медаль: одна сторона изображала его самого в лавровом
венке, другая - умирающего на берегу Меандра под спускающейся с небес лирой лебедя.
В 1б57 году Атто Мелани, исполнявший также обязанности секретного агента кардинала
Мазарини, получил в Париже титул придворного постельничего, а Маттеуччо обласкали сразу
два монарха, испанский король и австрийский император: король назначил певца
начальником Монетного двора в Неаполе - пожизненно и «на еще одну наследуемую жизнь»
(бездетный сопранист назвал своим преемником доктора Доменико Терминьелло), а
император возвел его в дворянское достоинство и пожаловал титул, так что артист мог в
дальнейшем именоваться маркизом Сассано.
В 1739 году Сенезино удостоился петь во дворце Питти дуэт с эрцгерцогиней Марией-
Терезией, будущей австрийской императрицей. Фаринелли, оказавший много важных услуг
испанскому двору, был возведен в сан Командора Ордена Калатравы, обычно доступный
лишь грандам, то есть высшей испанской аристократии. А в 1784 году кастрат Тендуччи
получил иное, но не меньшее отличие - стал директором Генделевских фестивалей в
Вестминстерском аббатстве.
Самый забавный случай произошел в начале XIX века с одним из последних кастратов,
Джироламо Кресчептини.
Наполеон, будучи в Вене, пришел в восторг от его голоса, увез его
в Париж в свой придворный театр и наградил крестом Ломбардской короны, а это был один из
высших офицерских орденов. Военные вознегодовали, что такое отличие получил певец, шут,
да еще и кастрат! - и имели глупость однажды вечером высказать свое неудовольствие в
присутствии госпожи Грассини, примадонны придворного театра и притом близкой
приятельницы Кресчентини. Очень огорченная услышанным, певица не стерпела, вскочила на
ноги и воскликнула с итальянским акцентом: «Вы забыли, он же р-р-ранен!»
Источник:Барбье П. История кастратов. - Спб., 2006.
Ожидание ребенка - самое чудесное время в жизни женщины. Это волшебное чувство, когда в твоем теле растет новый человек, который скоро будет радовать маму своими улыбками. И конечно же, каждая беременная женщина хочет запечатлеть этот незабываемый период, чтобы потом вспоминать об этом славном времени. Лучше всего провести фотосъемку в студии. Профессиональный фотограф беременных сделает чудесные снимки, которые будут радовать вас и вашего любимого.
Дорогие друзья! Мы очень рады, если статья "История кастратов. Деньги и почести"
показалась вам интересной или помогла в работе или учебе.
OrpheusMusic.Ru - это частный проект, который существует с 2009 года благодаря усилиям его создателя и нескольких авторов. Все эти годы мы собирали для вас самые интересные и информативные статьи о музыке, культуре и искусстве, а также поддерживали учителей музыки, ИЗО и других предметов.
Наш сайт был создан аматорами, которых объединила любовь к музыке и искусству. За все время существования сайта у нас никогда не было серьезной финансовой поддержки, поэтому, чтобы существовать дальше и обеспечивать бесперебойную работу портала, мы открываем краудфандинговый сбор. Мы будем вам сердечно благодарны, если вы пожертвовуете сумму по вашему выбору и тем самым поможете нашему порталу выжить в эти непростые времена. Вместе у нас все получится!
2011-04-09
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Комментарии
Уважаемый гость! Чтобы добавить комментарий, пожалуйста, зарегистрируйтесь или авторизуйтесь на нашем сайте.
