Мать Екатерины, Иоанна Елизавета, принадлежала к голштейн-готторпскому княжескому роду, одному из многочисленных княжеских родов Северной Германии, а её отец, Христиан Август — к другому тамошнему же и ещё более мелкому владетельному роду анхальт-цербстскому. Подобно многим своим соседям, мелким северогерманским князьям, он состоял на службе у прусского короля, был полковым командиром, комендантом, а потом губернатором города Штеттина. В Штеттине и родилась у него 21 апреля 1729 года дочь Софья Августа Фредерика, будущая Екатерина Великая.

Детство Екатерины прошло в скромной обстановке — иной не мог себе позволить прусский генерал из мелких немецких князей. Она росла резвой, шаловливой и даже бедовой девчонкой, любила попроказить и щегольнуть своей отвагой перед мальчишками, с которыми запросто играла на штеттинских улицах. Родители не отягощали её воспитательными заботами и особо не церемонились при выражении своего неудовольствия. Екатерина сама потом признавалась, что за всякий промах приучена была ждать материнских пощёчин.

Казалось, маленькой принцессе нечего было ожидать от судьбы. Между тем честолюбивые мечты пробудились в ней очень рано. Позже она писала, что уже в семь лет мечтала о короне, а когда её троюродный брат принц Пётр Голштинский был объявлен в 1742 году наследником русского престола, она «во глубине души предназначила себя ему», потому что считала эту партию самой значительной из всех возможных.

Детская мечта Екатерины вскоре осуществилась. В начале января 1744 года в Цербст прискакал курьер из Петербурга. Он привёз письмо Брюмера, гувернёра и воспитателя великого князя. Брюмер писал, что Иоанна Елизавета должна незамедлительно выехать вместе с дочерью в Россию. К письму был приложен чек на 10 тысяч рублей для покрытия путевых издержек. Хотя в письме ни слова не говорилось о замужестве, родители сразу сообразили, в чём дело. Уже через месяц мать и дочь были в Петербурге.

Императрица Елизавета приняла Екатерину чрезвычайно радушно. Пётр, предназначенный ей в женихи, в первые дни также был очень предупредителен к ней. 21 августа 1745 года состоялась их свадьба. Но тотчас после венчания 16-летняя Екатерина вступила в продолжительную школу испытаний. Её семейная жизнь началась серо и чёрство. Пётр, занятый своими развлечениями и своими любовницами, почти не обращал на неё внимания. «Я очень хорошо видела, — писала она позже, — что великий князь вовсе не любит меня… Вследствие этого я старалась восторжествовать над моим самолюбием и изгнать из сердца ревность… но для того чтобы не ревновать, было только одно средство — не любить его. Если бы он желал быть любимым, то относительно меня это было вовсе не трудно: я от природы была наклонна и привычна к исполнению моих обязанностей, но для этого мне был нужен муж со здравым смыслом, а мой его не имел».

Екатерина пристрастилась к охоте и верховой езде. Танцы и маскарады также нравились ей. Но все эти забавы не могли заполнить пустоты её жизни, особенно в долгие зимние дни. Надёжную союзницу в борьбе со скукой Екатерина нашла в книге. После свадьбы она, по её словам, только и делала, что читала. «Никогда без книги, и никогда без горя, но всегда без развлечений» — так очерчивала она в «Записках» своё тогдашнее времяпрепровождение. В шутливой эпитафии, которую Екатерина написала себе самой в 1778 году, она признавалась, что в течение 18 лет скуки и уединения (замужества) имела достаточно времени, чтобы прочитать много книг. Другим развлечением Екатерины были фавориты. Вслед за Сергеем Салтыковым и графом Понятовским судьба связала её с человеком, сыгравшим затем в её жизни чрезвычайно важную роль. Весной 1759 года в Петербург прибыл граф Шверин, флигель-адъютант Фридриха II, попавший в плен в битве при Цорндорфе. К нему были приставлены в виде стражи два офицера, один из которых, Григорий Орлов, особенно отличился в упомянутом сражении, — был три раза ранен, но не ушёл с поля боя. От природы Орлов был наделён геркулесовым телосложением и огромной силой. Он страшно нравился женщинам, так как был полон молодечества и удали, горел неутолимой жаждой ко всевозможным наслаждениям и приключениям. Во всех обычных занятиях тогдашних военных: в попойках, игре, волокитстве, танцах и драках он не знал себе равных. Екатерина, которая давно уже не имела постоянного друга, тотчас обратила на него внимание. Едва почувствовав благосклонность со стороны великой княгини, Орлов приложил все усилия к тому, чтобы завоевать её любовь. Помощь этого офицера, любимца всей гвардии, вскоре оказалась для Екатерины очень полезной.

25 декабря 1761 года умерла императрица Елизавета. Сделавшись императором, Пётр III поспешил подтвердить самые мрачные предчувствия Екатерины. Он не скрывал своего равнодушия к жене: при всех оскорблял её и грозился заточить в монастырь. Готовя с ней развод, он собирался жениться на своей фаворитке графине Воронцовой. Екатерине ничего не оставалось, как думать о защите. Позже она писала, что Григорий Орлов и его братья сразу же после смерти императрицы Елизаветы стали внушать ей мысль о необходимости отстранить Петра и самой стать в челе правления, на что она долго не соглашалась и начала склоняться только после того, как ей стало достоверно известно о намерении мужа арестовать её. Едва Екатерина дала своё согласие на участие в заговоре, Орловы развернули бурную деятельность во всех гвардейских полках. Как и все предыдущие перевороты, эта дворцовая революция увенчалась полным успехом. Рано утром 28 июня 1762 года Орловы тайно вывезли Екатерину из Петергофа в Петербург и провозгласили её императрицей. Все войска немедленно присягнули новой государыне. Император не решился на борьбу и 29 июня подписал своё отречение от престола. Его отправили на мызу в Ропшу, и раньше чем Екатерина решила, что с ним делать, он был убит в пьяной ссоре с Алексеем Орловым.

Получив власть, Екатерина сразу энергично взялась за решение текущих дел. Во внешней политике её особенно заботило положение в Польше. Покровительствуя польским православным, она пыталась уравнять их в правах с католиками. Однако добиться этого от фанатичной польской шляхты можно было только силой. Русский посланник в Варшаве князь Репнин принуждён был действовать со всей возможной твёрдостью. Интригами, подкупом и угрозами, введением русских войск в предместья Варшавы и арестом наиболее упрямых противников Репнин 9 февраля 1768 года добился того, что сейм согласился со свободой вероисповедания для диссидентов и политическим уравнением их с католической шляхтой. В ответ там и сям по всей Польше стали вспыхивать антидиссидентские конфедерации. В Польшу были двинуты русские войска. Обеспокоенные этим турки 25 сентября арестовали русского посла Обрезкова и выступили против России.

Получив вдруг две войны, Екатерина нисколько не смутилась. Напротив, угрозы с запада и с юга только придали ей задора. Военные действия начались в 1769 году. Армия генерала Голицына перешла через Днепр и взяла Хотин. Но Екатерина осталась недовольна его медлительностью и передала верховное командование генералу Румянцеву, который вскоре овладел Молдавией и Валахией, а также побережьем Азовского моря. В июле 1769 года из Кронштадта отплыла на юг эскадра под командой Спиридова. Из 15 больших и малых судов до Средиземного моря добралось только восемь. Вскоре к ним присоединилась вторая эскадра — Эльфингстона. С этими силами Алексей Орлов, лечившийся в Италии и напросившийся быть адмиралом, погнался за турецким флотом и в Хиосском проливе близ крепостцы Чесме настиг армаду по числу кораблей больше чем вдвое сильнее русской. После четырёхчасового боя турки укрылись в Чесменской бухте (24 июня 1770 года). Через день в лунную ночь русские пустили брандеры и к утру скученный в бухте турецкий флот был полностью сожжён. За удивительными морскими победами на архипелаге последовали такие же сухопутные в Бессарабии. В июле 1770 года Румянцев дважды разбил многократно превосходящие турецкие армии на Ларге и Кагуле. Тогда же взята была важная крепость на Днестре Бендеры. В 1771 году генерал Долгоруков прорвался через Перекоп в Крым и захватил крепости Кафу, Керчь и Еникале. Хан Селим-Гирей бежал в Турцию. Новый хан Сагиб-Гирей поспешил заключить с русскими мир. На этом активные действия закончились и начались длительные переговоры о мире, опять вернувшие Екатерину к польским делам.

Военные успехи России возбудили зависть и опасения в соседних странах, прежде всего в Австрии и Пруссии. Недоразумения с Австрией дошли до того, что громко заговорили о возможности войны с ней. Фридрих II усиленно внушал русской императрице, что желание России присоединить к себе Крым и Молдавию может привести к новой европейской войне, так как Австрия никогда не согласится на это. Гораздо разумнее взять в качестве компенсации часть польских владений. Австрия должна была при этом получить свою часть для уменьшения её враждебности. В Петербурге понравилась мысль о разделе. 25 июля 1772 года последовало соглашение трёх держав-дольщиц, по которому Австрия получала всю Галицию, Пруссия — Западную Пруссию, а Россия — Белоруссию. Уладив за счёт Польши противоречия с европейскими соседями, Екатерина могла приступить к турецким переговорам. 1773 и 1774 годы выдались на редкость хлопотливыми: поляки продолжали сопротивляться, турки не хотели мириться. Дорогостоящая война продолжалась, а между тем новая угроза надвинулась с Урала. В сентябре поднял восстание Емельян Пугачёв. В октябре он уже настолько усилился, что начал осаду Оренбурга. Императрица с беспокойством смотрела на этот мятеж. 10 июля 1774 года был наконец заключён выгодный мирный договор с Турцией. Турки признали независимость крымских татар. Города Керчь и Еникале, замок Кинбурн и степь между Бугом и Днепром отошли России. Радость Екатерины была тем сильнее, что давно уже потеряли надежду получить такой выгодный мир. Освободившиеся войска перебросили на восток. В июне 1774 года мятеж Пугачёва свирепствовал со страшной силой, однако в августе он был окончательно разбит и пленён. 10 (21) января 1775 года его казнили в Москве.

Пугачёвское восстание вскрыло серьёзные недостатки существующего областного управления: во-первых, прежние губернии представляли слишком обширные административные округа; во-вторых, эти округа были снабжены недостаточным количеством учреждений со скудным личным составом; в-третьих, в областном управлении смешивались различные ведомства: одно и то же управление ведало и администрацию собственно, и финансы, и суд. С целью устранить эти недостатки Екатерина в 1775 году начала губернскую реформу. Было введено новое областное деление: вместо 20 обширных губерний, на которые делилась тогда Россия, вся империя была разделена на 50 губерний (таковыми стали округа по 300–400 тысяч жителей, которые в свою очередь подразделялись на уезды с населением в 20–30 тысяч обывателей). Каждая губерния получила единообразное административное и судебное устройство.

Вторая половина царствования Екатерины оказалась не такой бурной, как первая. Мерное течение событий нарушалось только периодической сменой фаворитов. В 1772 году получил отставку Григорий Орлов. Через два года его место занял Григорий Потёмкин, сделавшийся в короткое время самым могущественным вельможей в государстве. Были затем и другие фавориты, но никто из них не мог сравниться по своему влиянию с Потёмкиным. Жизнь императрицы протекала спокойно и размеренно. Она просыпалась обыкновенно в шесть часов утра, полоскала рот тёплой водой, натирала щёки льдом и шла в свой кабинет. Здесь её ждал очень крепкий кофе, к которому подавались обычно густые сливки и печенье. Покончив с едой, государыня садилась за работу. В девять она возвращалась в спальню и принимала доклады. Первым входил обер-полицмейстер. Затем являлся секретарь и начиналась работа с документами. Как известно, императрица читала и писала на трёх языках, но при этом допускала множество синтаксических и грамматических ошибок, причём не только в русском и французском, но и в своём родном немецком. Секретарям приходилось переписывать набело все черновики императрицы. Занятия с секретарём прерывались то и дело визитами генералов, министров и сановников. Так продолжалось до обеда, который был обычно в час или два.

Отпустив секретаря, Екатерина уходила в малую уборную, снимала капот и чепец, облачалась в чрезвычайно простое, открытое и свободное платье с двойными рукавами и широкие башмаки на низком каблуке. Закончив туалет, она переходила в официальную уборную, где завершалась церемония одевания. Это было время малого выхода. Здесь собирались внуки, фаворит и несколько близких друзей вроде Льва Нарышкина. Государыне подавали куски льда, и она совершенно открыто натирала ими свои щёки. Затем причёску покрывали маленьким тюлевым чепчиком, и туалет на этом кончался. Вся церемония продолжалась около 10 минут. Все отправлялись к столу. Обед продолжался около часа и был очень прост. Любимым блюдом Екатерины была варёная говядина с солёными огурцами. В качестве напитка она употребляла смородиновый морс. За десертом подавали фрукты, по преимуществу яблоки и вишни. После обеда Екатерина несколько минут беседовала с приглашёнными, затем все расходились. Екатерина садилась за пяльцы — она вышивала очень искусно, а Бецкой читал ей вслух. Отдых продолжался около часа. В условленное время императрице докладывали о приходе секретаря: два раза в неделю она разбирала с ним заграничную почту и делала пометки на полях депеш. В другие установленные дни к ней являлись должностные лица с донесениями или за приказаниями.

В четыре часа рабочий день императрицы заканчивался, наступало время отдыха и развлечений. По длинной галерее Екатерина в сопровождении фаворита переходила из Зимнего дворца в Эрмитаж. Это было её любимое место пребывания. Она рассматривала новые коллекции и размещала их, играла партию в бильярд, а иногда занималась резьбой по слоновой кости. В шесть часов императрица проходила в приёмные покои Эрмитажа, уже наполнявшиеся лицами, имевшими вход ко двору. Екатерина медленно обходила гостиную, говорила несколько милостивых слов и затем садилась за карточный стол. Играла она с большим старанием и увлечением. В десять часов игра кончалась, и государыня удалялась во внутренние покои. Вернувшись к себе, она уходила в спальню, выпивала большой стакан кипячёной воды и ложилась в постель.

В 1787 году Екатерина совершила одно из своих самых длительных и известных путешествий — отправилась в Крым, который с 1783 года был присоединён к России. Не успела она затем возвратиться в Петербург, как пришла весть о разрыве отношений с Турцией: началась вторая турецкая война. В довершение неприятностей повторилась ситуация 1760-х годов, когда одна война потянула за собой другую. Едва собрали силы для отпора на юге, как стало известно, что король шведский Густав III намерен учинить нападение на беззащитный Петербург. В июле 1788 года началась шведская война. Потёмкин был занят на юге, и все тяготы её целиком легли на плечи Екатерины. Как и в молодости, она развила бурную деятельность и лично входила во все дела по управлению морским ведомством. Благодаря этим трудам угрозу с севера удалось отразить. 3 августа 1790 года после нескольких морских сражений был заключён Версальский мир; границы обоих государств остались без изменений. А в декабре 1791 года в Яссах был заключён мир с Турцией. Россия не только сохранила все свои владения, но и получила междуречье Днестра и Буга, где вскоре была построена Одесса; Крым окончательно признавался её владением.

Последним важным деянием Екатерины стал раздел Польши и присоединение к России западных русских земель. Многолетняя анархия и события 1772 года образумили многих шляхтичей. Преобразовательная партия на четырёхлетнем сейме 1788–1791 годов выработала новую конституцию, проведённую кое-как революционным путём 3 мая 1791 года. Однако Екатерина отказалась её признать. Заключив мир с Турцией, она двинула в Польшу русские войска. Это послужило прологом к новому разделу. В ноябре прусский посол в Петербурге, граф Гольц, представил карту Польши, где был очерчен участок, желаемый Пруссией. В декабре, после подробного изучения карты, Екатерина утвердила русскую долю раздела, включавшую в себя большую часть Белоруссии. Решение держав привело поляков в отчаяние. После окончательного краха майской конституции у её приверженцев, как выехавших за границу, так и оставшихся в Варшаве, было только одно средство действовать в пользу проигранного предприятия: составлять заговоры, возбуждать недовольство и дожидаться удобного случая для поднятия восстания. Всё это и было проделано. Центром выступления стала Варшава. Хорошо подготовленное восстание началось рано утром 6 апреля 1794 года и было неожиданностью для русского гарнизона. Большая часть солдат была перебита и лишь немногие с потерями смогли пробиться из города.

В ответ в сентябре между Австрией, Пруссией и Россией было достигнуто соглашение о третьем разделе. Западными границами России становились Буг и Неман. К ней отходили Курляндия и Литва. 4 ноября после ожесточённого штурма Суворов взял Варшаву. Революционное правительство было уничтожено. Власть вернулась к королю Станиславу Августу. «Судьба Польши, — писал он Екатерине, — в ваших руках; ваше могущество и мудрость решат её; какова бы ни была судьба, которую вы назначите мне лично, я не могу забыть своего долга к моему народу, умоляя за него великодушие Вашего Величества». Впрочем, надежды на снисходительность русской императрицы оказались тщетны. Екатерина отвечала: «Не в моих силах было предупредить гибельные последствия и засыпать под ногами польского народа бездну, выкопанную его развратителями, и в которую он наконец увлечён…» 13 октября 1795 года произведён был третий, окончательный, раздел: Польша исчезла с карты Европы.

За этими событиями вскоре последовала смерть русской государыни. Упадок нравственных и физических сил Екатерины начался с 1792 года. Она была надломлена и смертью Потёмкина и тем необычайным напряжением, которое ей пришлось вынести в последнюю войну. Екатерина упорно боролась со старостью и недугами, но в сентябре 1796 года слегла в постель. Её не оставляли колики, на ногах открылись раны. Лишь в конце октября императрица почувствовала себя лучше, но улучшение было кратковременным. 5 ноября Екатерина встала в свой обычный час, поработала с секретарём и, отпустив последнего, приказала ему подождать в прихожей. Секретарь прождал необыкновенно долго и начал беспокоиться.

Через полчаса последний фаворит Екатерины Зубов решился заглянуть в спальню. Императрицы там не было; не было её и в туалетной комнате. Зубов в тревоге позвал людей; побежали в уборную и там увидели императрицу недвижимую с покрасневшим лицом, с пеною у рта. Екатерину перенесли в спальню и уложили на полу. Она сопротивлялась смерти ещё около полутора суток, но так и не пришла в себя и скончалась утром 6 ноября.